31 июля 2022 года президент России Владимир Путин подписал новую морскую доктрину Российской Федерации, тем самым обновив предыдущую, принятую в 2015 году.

Помимо постановки амбициозных и, возможно, нереалистичных целей в Северном Ледовитом океане, Индо-Тихоокеанском регионе и Средиземном море, новая морская доктрина имеет важное значение, конечно же, на Черном море.

По сравнению с предыдущей доктриной, характеризующейся готовностью сотрудничать с другими морскими акторами в глобальном масштабе, эта версия 2022 года демонстрирует по своему тону и содержанию гораздо более агрессивную геополитическую позицию и отмечена столкновением с нынешним морским гегемоном. , США.

Что касается стратегического сценария, который является объектом анализа, то морская доктрина России предусматривает «тотальное укрепление геополитических позиций России» в Черном и Азовском морях, а также во всех прилегающих морях Федерации и, в частности, в расширение военной инфраструктуры на Крымском полуострове, незаконно присоединенном к Федерации в 2014 году, и плановое усиление Черноморского флота России.

Согласно заявлениям министра обороны Шойгу, сделанным в последние месяцы, порты Бердянска и Мариуполя на побережье Азовского моря будут «полностью функционировать», и в перспективе Россия намерена разместить там «базы для кораблей обеспечения, аварийных спасательные службы и подразделения по ремонту кораблей ВМФ» (Россия создаст военно-морские базы в двух оккупированных городах Украины: министр обороны | Al Arabiya English).

Видимо РФ чувствует себя не очень безопасно в портах «Крымской крепости», после успехов украинских рейдов в порту Севастополя, после потопления флагмана «Москва» и после отвоевания Украиной Змеиного острова и намеревается создать дополнительные военные базы в Азовском море, стремясь превратить его в «русское озеро».

Следует, однако, отметить, что российскому контролю над Бердянском и Мариуполем угрожает любое контрнаступление со стороны Киева, так как территория тылового порта, занятая в настоящее время московскими войсками, не обладает стратегической глубиной, обеспечивающей адекватную защиту этих портовые объекты, потенциально доступные для нападения с суши с севера.

Кроме того, Волго-Донской канал, короткая, но стратегическая искусственная инфраструктура протяженностью около 63 км, соединяющая одноименные реки, используется Россией для переброски судов из Каспийского моря в Азовское, но десятилетиями находился в довольно ненадежном состоянии: местами оно превращено в неглубокое болото и характеризуется многочисленными петлями и узкими местами; этим определяется невозможность переброски в Азовское море боевых кораблей больших размеров.

В последние месяцы они вернулись к разговору об этом водном пути в контексте все более тесного сотрудничества между Ираном и Россией ( Россия инвестирует в Волго-Донский канал, поскольку торговля с Ираном процветает (maritime-executive.com) ), которое происходит на нескольких уровнях. , не в последнюю очередь коммерческий; В этом контексте создается впечатление, что Правительство Российской Федерации решило выделить 1 миллиард долларов США на расширение канала, позволяющего проходить более крупным судам с большим тоннажем.

Это, очевидно, позволило бы использовать эту инфраструктуру вдвойне, в которой аспект военного сотрудничества между Россией и Ираном приобрел бы не второстепенное значение, учитывая также недавние соглашения о поставках России иранских беспилотников и ракет (анализ беспилотников в Украине показывает, что Иран поставляла в Россию с начала войны | Украина | The Guardian ).

Кроме того, в прошлом Россия и Казахстан, а совсем недавно Евразийский экономический союз (Казахстан предлагает крупномасштабный проект водного пути, соединяющий Европу и Азию (brusselstimes.com)) предлагали строительство нового более широкого и эффективного водного пути, канал Евразия; но на данный момент от такой инициативы не осталось и следа.

С другой стороны, фараонский проект президента Турции Эрдогана под названием «Стамбульский канал» кажется заслуживающим большего внимания: он, по сути, представляет собой альтернативу проливу Босфор, параллельно которому он будет проходить, что позволит Турции и другим странам пренебречь старой конвенцией Монтро 1936 г., ограничивающей проход через проливы военных судов, не принадлежащих причерноморским государствам.

Если бы этот канал действительно был реализован, то это была бы инфраструктура, имеющая большое геополитическое значение, которая поставила бы Россию в сложное положение с точки зрения ее военно-морской проекции в Черном море, подорвав цели, изложенные в новом морском соглашении 2022 г. доктрины, в будущем, когда будет свободный доступ к военным кораблям стран НАТО, и в частности флота США и Великобритании.

Паоло Чирафизи, итальянский геополитический аналитик

Источник: https://odessa-journal.com/geopolitics-of-waterways-channels-the-new-russian-maritime-doctrine-in-the-black-sea-scenario/