Сомалийское пиратство не стало столь опасным явлением, каким его пытаются представить. Оно не угрожает мировому судоходству, а значит, мировой экономике в каких-то заметных, ощутимых масштабах. Достаточно привести несколько цифр – за январь-сентябрь 2010 пираты захватили 24 грузовых и рыболовных судна, минимум 4 из них не только не зарегистрированы в международных системах наблюдения за судоходством, но и прямо обвиняются в браконьерстве. При этом в сутки только Аденским заливом, коридором Восток-Запад, проходит от 100 до 200 судов. А есть еще и маршруты Север-Юг, суда, следующие на юг Африки или в обход ее.

Я достаточно далек от политики, но сомалийское пиратство невольно заставляет задуматься — как о ней, так и о том мире, в котором мы живем. Сомалийские пиратство — это позор и упрек всему мировому сообществу, ООН и международным морским организациям, считающими себя представителями мирового судоходства. На долю мирового грузового судоходства, между тем, приходится около 90% всех перевозимых в мире грузов, от сырья до кроссовок и ананасов. Мировое судоходство — это та кров, без которой немыслимо существование мировой экономики и человечества. И, тем не менее, мировое судоходство оказалось брошенным на произвол судьбы. Весь этот шум вокруг борьбы с пиратством, это — шум, и не более того. Четко разделились два явления: «борьба с пиратством» и «обеспечение безопасности судоходства». Борьба с пиратством стала настолько выгодной, что реально и быстро покончить с пиратством Сомали никто уже, кроме судоходства, не желает.

Вот один очень наглядный, как мне кажется, пример. В Аденском заливе и Индийском океане постоянно находится около 40 военных кораблей различных стран мира. Часть действует под единым командованием, это — силы Евросоюза, НАТО и США. Другие гуляют сами по себе — это такие страны, как Индия, Китай, Корея, Россия, Малайзия, Таиланд, Япония и другие. Только на силы Евросоюза тратится в год не менее 550 миллионов евро. Причем сначала говорилось о 850, потом о 650, потом цифра снизилась до 550-ти, и более уже о стоимости не упоминалось — стыдно. Силы Евросоюза — это даже не половина всего того, что крутится в регионе. То есть можно смело предположить, что все военные вместе взятые обходятся мировому сообществу в миллиард долларов в год, не меньше. Максимум выкупов, полученных пиратами, приходится на прошлый год, что-то между 50 и 70 млн долларов. Совсем недавно бывший глава ФСБ Патрушев заявил изумленному человечеству, что ежегодно пираты получают в виде выкупов 100 млн долларов. Ранее, в другие годы другие силовые начальники России упоминали все те же 100 миллионов. Чем-то эта цифра им особенно дорога. Однако пиратские выкупы никогда не только не составляли 100 миллионов, но и не приближались к этой заветной для генералов цифре. Пару лет тому назад они составляли что-то в районе 25-30 миллионов.

Но пусть будет 100 миллионов, успокоим Патрушева. На военных уходит миллиард. Сами сомалийцы не раз намекали – дайте нам средства, и мы наладим свою береговую охрану. Проще сказать, дайте им 50 или 100 миллионов, и пиратство прекратится. Дайте деньги ведущим прибрежным кланам и главным пиратским лидерам, и они с удовольствием займутся охраной судов вместо их грабежа. Потому что сомалийское пиратство — это не закоренелая преступность, это — народное явление, подобное бандитизму и движению «зеленых» в России и на Украине в годы гражданской войны. Однако мировое сообщество в лице различных политиков требует непременного уголовного преследования всех пиратов, что на самом деле является полнейшей фикцией, абсурдом. Но дело в том, что такая вот «борьба» куда выгоднее, чем реальные меры по наведению порядка, чем какие-то радикальные шаги.

Судоходство, впрочем, уже поняло, что надежды на мировое сообщество нет, и берет свою защиту в свои руки, не доверяя ни политикам, ни военным. В доказательство можно посмотреть анализ статистики пиратства за 9 месяцев 2010 года, опубликованной Международным морским бюро, подразделом Международной палаты судоходства. Как обычно, эта статистика, сопровождаемая комментариями главы бюро, широко разошлась по мировым СМИ в виде некоего откровения, отражающего истинную картину сомалийского пиратства. Картина не истинна, она ложна. Она ложна не ошибочно, а умышленно. Интересующиеся статистикой IMB могут легко отыскать ее в том же Яндексе. Интересующиеся моими подсчетами могут зайти на сайт «Морской Бюллетень».

О статистике пиратства Международного морского бюро IMB и заявлениях главы бюро, капитана Поттенгала Мукундана, разговор должен быть вообще особым. Потому что капитан Мукундан сильно лукавит. Начнем с его заявления об опасности пиратства в Красном море. Это что за Америку такую он открыл, и почему все СМИ взахлеб об этом пишут? Захват минимум одного судна в Красном море ранее, до 2010 года, уже был. В период муссонов Красное море моментально покрывается красными точками опасности, и зимой-весной, задолго до предупреждения старины Мукунданыча, судовладельцы и моряки, идущие в Аденский залив, запрашивали у меня обстановку в Красном.

Теперь о собственно статистике. В подтасовке статистики ранее его обвиняло известное агентство Ecoterra Intl. Агентство работает из Найроби, Кения, его главный интерес – судьба Сомали и региона, судоходство ему, по большому счету, безразлично, однако оно единственное (ну, наверное, кроме «Морского Бюллетеня»), кто подвергает критическому анализу действия мирового сообщества, военных сил в регионе и международных организаций.

В чем IMB лукавит? В том, что количество захваченных судов преувеличено, а количество нападений преуменьшено. Если говорить о захваченных судах, то пространство для статистического маневрирования создают а) захваты местных судов, каких-то сомнительных сухогрузов, регулярно захватываемых пиратами и регулярно ими отпускаемых, и доу б) неудавшиеся захваты типа захвата танкера «Московский университет». Если говорить о нападениях, то их фактическое количество не знает никто – многие нападения официально не фиксируются, потому что капитаны не желают заниматься тягомотиной, заполнением огромных портянок-опросников. Но со стопроцентной уверенностью можно говорить, что нападений куда больше, чем в статистике IMB.

Зачем IMB надо искажать статистику захватов в сторону увеличения, а статистику нападений в сторону уменьшения? Причины очевидны.

IMB относится к числу международных морских организаций и учреждений, зависящих от ООН, от государств и от крупнейших судоходных компаний. Эти организации физически представляют собой бюрократические структуры со своими собственными интересами, и именно эти интересы определяют их поведение. Пиратство в каких-то допустимых для мировой экономики масштабах их устраивает и, более того, оно им выгодно. ООН, мировое сообщество и отдельно взятые государства не были настроены радикально решить проблему сомалийского пиратства раньше, не настроены они это сделать и сейчас. Слишком много хлопот, тогда как в существовании пиратства и в том процессе, который называется «борьбой с пиратством», слишком много частных выгод. Военные откровенно лоббируют длительное патрулирование в регионе, потому что это дает им дополнительный бюджет и возможность круглогодичных военных учений. Некоторые страны — как стали признавать и отдельные западные аналитики — и вовсе не заинтересованы в исчезновении сомалийского пиратства как проблемы, потому что существование пиратства стало прекрасным предлогом для организации в регионе своего постоянного военного присутствия. Это, конечно, прежде всего, азиатские страны – Китай, Корея, Япония, Индия и другие. Они зависят от поставок нефти из Персидского залива и перевозок в Европу своей продукции, как коматозник от питающих его трубок. Уж так оно заведено в нашем милом мироустройстве, что никто никому не верит. Поэтому странам кажется, что наличие в опасном регионе (без всяких пиратов) их военных способно будет защитить их интересы «в случае чего», хотя все эти наращивания мускулов для «в случае чего» заканчивались только одним — широкомасштабными войнами.

То есть мировому сообществу и отдельно взятым странам реальное снижение пиратской угрозы совсем ни к чему. А оно, между тем, есть. Если сравнить сводки и новости предыдущих двух лет и текущего, то отчетливо видно, что количество захватов резко пошло на спад. Нападений не стало при этом меньше. Суда и судовладельцы научились защищаться. Прежде всего, речь идет о вооруженной частной охране. В сводках НАТО или Извещениях мореплавателям я постоянно натыкаюсь на сообщения: «нападение отбито охраной», «пиратов отпугнули огнем». Если в прошлом году судовладельцы спрашивали, как и у кого застраховаться, то в этом спрашивают только одно: как и где нанять охрану. Судоходство поняло, что на мировое сообщество и на свои собственные международные морские организации надежды нет, и в дело вступил рынок. Я уже неоднократно писал, что дело, совершенно очевидно, идет к тому, что в ближайшее время любой судовладелец сможет без труда и проблем нанять вооруженную охрану по приемлемой цене. Количество предлагаемых услуг и агентств стремительно растет.

Однако мировое сообщество, ООН, международные организации и, собственно, страны такой вариант решения проблемы категорически не устраивает. Тут дело в их природе, их ментальности, их мироощущении. Им очень не нравится, когда их подчиненные, компании или граждане берут дело защиты самих себя в свои руки, да еще при этом в вооруженные руки. Их такая самостоятельность пугает. Их вообще пугают излишне свободные люди. Потому что у таких людей рано или поздно, но появляется масса вопросов к тем, кто корчит из себя их защитников и радетелей.

Поэтому кэптен Мукундан оказался в непростой ситуации. С одной стороны, нельзя говорить о резком снижении количества захватов — тогда придется рано или поздно признать, что это заслуга самих судовладельцев и экипажей и вооруженной частной охраны. С другой стороны, нельзя объяснить это дело резким ростом нападений, потому что Мукундан и компания сильно зависят от стран, а значит от военных этих стран, требующих такой статистики, которая не озадачит общественность вопросом, насколько оправдано содержание в регионе этой огромной армады военных кораблей, сколько это стоит и какова отдача.

То есть Мукундану из черного надо сделать белое, а из белого черное. Количество нападений выросло, а количество захватов сократилось. Это фактически. Но за счет чего сократилось количество захватов? Это вопрос, на который кэптен не имеет права ответить честно, если ему дороги его личные интересы и интересы той организации, которую он возглавляет. Поэтому количество нападений у него сократилось, а количество захватов выросло. Мукундан наговорил на страницу текста убористым шрифтом, но ни сейчас, ни ранее он не попытался ввести квалификацию захватов: это — мы считаем захватом, а то — нет. Между тем, есть разница между захваченным не до конца «Московским университетом», тут же освобожденном, и между судном, которое увели в плен. Есть разница между совершенно никому неизвестным доу, непонятно зачем полезшим в прибрежные воды Сомали, и океанским судном, имеющем номер IMO (уникальный номер, который дается каждому морскому судну, а если его нет, то судно просто-напросто не может работать в Мировом океане, его не пустят в большинство портов мира) известного владельца и понятную историю. Но в угоду своей статистике Мукундан на такие мелочи внимания не обращает.

Нападениями считаются только те, про которые были сообщения в центр в Куала-Лумпур. Да, признает Мукундан, некоторые нападения не учитываются, потому что о них не сообщают нерадивые капитаны и судовладельцы. (Заметим в скобках, что не нерадивые, а просто не видящие в том смысла.) Но приблизительное их количество можно вычислить, пусть очень приблизительное, но можно. Тогда статистика приобретет совсем другой вид. В комментарии статистики пиратства за 9 месяцев кэптен не забыл опять лизнуть военных, отметив их несомненные заслуги и успехи.

Особенно возмутительно отношение международных морских организаций, в том числе кэптена, к частной вооруженной охране. Прямо воспротивиться они пока не могут. Поэтому они скользко говорят, что «вооруженная охрана нежелательна, так как ведет к эскалации насилия». Когда, значит, военные Индии, Китая и России (и я думаю, не только они) долбят на поражение все, что видят, это к эскалации не ведет. Это — не насилие. Когда индийский фрегат топит только что захваченное пиратами рыболовное судно под флагом Таиланда и расстреливает, поняв ошибку, его экипаж как свидетелей — это не только не насилие, это — почти подвиг. Потому что в том же году, когда индийские военные совершили это преступление, их заслуги в борьбе с пиратством были отмечены наградой IMO. Этот случай очень многое говорит нам не столько о качестве индийских военных, как о моральных принципах международных морских организаций, о том, что для них главное, а что нет. Часто вооруженной охране достаточно сделать несколько предупредительных выстрелов, чтобы пираты тут же ушли. Никто не стреляет по судну, экипаж не рискует жизнями, следуя инструкциям Руководства по защите от пиратов. Это что, эскалация насилия?

Международным морским организациям судьба конкретных судов и моряков, владельцев судов и грузов, глубоко безразлична. Но попытки судоходства обезопасить себя от пиратства самостоятельно напрямую и весьма болезненно ущемляют интересы этих организаций. Рано или поздно, но реальные статистика и анализ станут известны широкой общественности, а международные морские организации очень боятся критики в свой адрес. Вот почему международные морские СМИ, если говорить о свободе слова, если кого и опережают по этой свободе, то разве что СМИ Северной Кореи. Если же говорить о мировом сообществе, о странах и политиках, которые его представляют, то не удивлюсь, если вооруженную охрану скоро запретят как очень опасную и ущемляющую права пиратов. Потому что для них вооруженная самостоятельность простых граждан кажется куда более опасным явлением, чем пиратство.